![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Jun. 27th, 2014 at 8:43 PM
I who am dead a thousand years,
And wrote this sweet, archaic song,
Send you my words for messengers
The way I shall not pass along.
I care not if you bridge the seas
Or ride secure the cruel sky,
Or build consummate palaces
Of metal or of masonry.
But have you wine and music still,
And statues and a bright-eyed love,
And foolish thoughts of good and ill,
And prayers to them who sit above?
How shall we conquer? Like a wind
That falls at eve our fancies blow,
And old Maeonides the blind
Said it three thousand years ago.
O friend unseen, unborn, unknown,
Student of our sweet English tongue:
Read out my words at night, alone:
I was a poet, I was young.
Since I can never see your face,
And never shake you by the hand,
I send my soul through time and space
To greet you. You will understand.
James Elroy Flecker (1884-1915)
an old favourite, found again via
![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-community.gif){kind=small}
poemsdaily
Comments
:)
Tsvetaeva
Re: :)
http://slova.org.ru/cvetaeva/tebecherezstolet/
Лично мне больше по душе Флекер ;) Хотя у Цветаевой мне тоже многие стихотворения нравятся.
Re: :)
Марина Цветаева
Тебе — через сто лет
К тебе, имеющему быть рожденным
Столетие спустя, как отдышу, —
Из самых недр — как на смерть осужденный,
Своей рукой пишу:
— Друг! не ищи меня! Другая мода!
Меня не помнят даже старики.
— Ртом не достать! — Через летейски воды
Протягиваю две руки.
Как два костра, глаза твои я вижу,
Пылающие мне в могилу — в ад, —
Ту видящие, что рукой не движет,
Умершую сто лет назад.
Со мной в руке — почти что горстка пыли —
Мои стихи! — я вижу: на ветру
Ты ищешь дом, где родилась я — или
В котором я умру.
На встречных женщин — тех, живых, счастливых, —
Горжусь, как смотришь, и ловлю слова:
— Сборище самозванок! Всё мертвы вы!
Она одна жива!
Я ей служил служеньем добровольца!
Все тайны знал, весь склад ее перстней!
Грабительницы мертвых! Эти кольца
Украдены у ней!
О, сто моих колец! Мне тянет жилы,
Раскаиваюсь в первый раз,
Что столько я их вкривь и вкось дарила, —
Тебя не дождалась!
И грустно мне еще, что в этот вечер,
Сегодняшний — так долго шла я вслед
Садящемуся солнцу, — и навстречу
Тебе — через сто лет.
Бьюсь об заклад, что бросишь ты проклятье
Моим друзьям во мглу могил:
— Все восхваляли! Розового платья
Никто не подарил!
Кто бескорыстней был?! — Нет, я корыстна!
Раз не убьешь, — корысти нет скрывать,
Что я у всех выпрашивала письма,
Чтоб ночью целовать.
Сказать? — Скажу! Небытие — условность.
Ты мне сейчас — страстнейший из гостей,
И ты откажешь перлу всех любовниц
Во имя той — костей.
Август 1919
Re: :)
To you, having to be given rise
A century later, as I will cease to breathe —
From the subsoil — as to death condemned,
I write with the hand:
— Friend! don't look for me! Other fashion!
I am not remembered even by old men.
— Mouth not to get! — Through leteysky waters
I give two hands.
As two fires, your eyes I see,
Flaring to me in a grave — in a hell —
Tu seeing that a hand doesn't move,
Died hundred years ago.
With me in a hand — almost that a dust handful —
My verses! — I see: on a wind
You look for the house where I was born — or
In which I will die.
On counter women — that, live, happy —
I am proud as you look, and I catch words:
— Concourse samozvanok! All are dead you!
It one is live!
I served it as service of the volunteer!
I knew all secrets, all warehouse of its rings!
Robbers of the dead! These rings
Are stolen at it!
Oh, my hundred rings! To me pulls veins,
I repent for the first time,
That so much I at random gave them —
I didn't wait for you!
And it is sad to me still that this evening,
The today's — so long there was I following
To the sitting-down sun — and towards
To you — in hundred years.
I bet that you will throw a damnation
To my friends in a haze of graves:
— All eulogized! Pink dress
Nobody presented!
Who was more unselfish? ! — No, I mercenarily!
Times you won't kill — self-interest isn't present to hide,
That I at all elicited letters,
That to kiss at night.
To tell? — I will tell! Non-existence — convention.
You to me now — the most passionate of guests,
And you will refuse to a pearl of all mistresses
For the sake of that — bones.
Как Вы думаете, сильно пересекаются эти стихи у Марины и у Джеймса? :)
Re: :)
Нет, на мой взгляд, они не очень сильно пересекаются.
Re: :)
А английский перевод был нужен только, чтобы представить нам с Вами, как Марина Ивановна, читая по-английски Флекера, придумала свой текст сначала по-английски (это могло быть - она в возрасте от 10 до 16 лет сочиняла и публиковала стихи по-немецки, французски, и английски), а потом уже написала по-русски своё гениальное стихотворение.
:)
Re: :)
Я просто потому упомянула о своём знании русского, что перевод...как бы это сказать...doesn't do justice to the original. Если хотите, я могу это стихотворение на английский перевести, но даже это будет не то, что оригинал, поскольку поэтических способностей у меня нет.
Re: :)
Предположенный мной английский оригинал Марининого стихотворения нигде не существует, а наши с Вами английские тексты - их будет уже два - и между ними двумя появится тот невидимый третий - текст Марины. Я думаю Марине Ивановне будет приятно на Том свете!
:)
Re: :)
Re: :)
November Evenings! Damp and still
They used to cloak Leckhampton hill,
And lie down close on the grey plain,
And dim the dripping window-pane,
And send queer winds like Harlequins
That seized our elms for violins
And struck a note so sharp and low
Even a child could feel the woe.
Now fire chased shadow round the room;
Tables and chairs grew vast in gloom:
We crept about like mice, while Nurse
Sat mending, solemn as a hearse,
And even our unlearned eyes
Half closed with choking memories.
Is it the mist or the dead leaves,
Or the dead men -- November eves?
(an aunt of mine lived under that hill, at Cheltenham, so I can picture the scene very clearly; maybe that is why I find the poem so haunting.)